Необычная книга. Экономика в доступной и порой нецензурной форме – действительно нечто новое. Примечательно и то, что нецензурная лексика это лишь оболочка текста, а не подмена реальным знаниям автора в области финансов (и не только там). Знания присутствуют, и очень качественные. Что же представляет из себя содержание?
Первая глава начинается с перечисления разнообразных фактов, переданных в невероятно живом стиле. Тут вы узнаете о чемодане на колесиках, который в современном виде появился лишь в начале 1990-х, о пенсиях в гитлеровской Германии, оформлявшихся через почтовые отделения путем выдачи почтовых марок, тайнах жизни индейцев майя и многом другом. Этой “солянкой” книга напомнила мне книгу Талеба. Кстати, его фамилия тоже пару раз упоминается в тексте.
Но если у последнего масса разнородных фактов служит одной цели – доказать принципиальную непредсказуемость будущего, то в данном случае у меня долго стоял вопрос: а к чему именно ведет автор? Экономика вещь все-таки конкретная и книга должна была разродиться в виде определенной позиции автора.
Это действительно происходит, но большей частью во второй половине текста. Возьму на себя смелость предположить, что для новичков (тех, кто видал в гробу финансовые рынки) основная мысль окажется затерянной в массе других интересностей “обо всем на свете”. Так что ниже я сделал подборку цитат, на мой взгляд отражающие ключевые мысли автора о приумножении капитала:
В целом система регулирования как-то работает — есть надзорные органы, они там что-то пытаются защищать. Главное — понять, что у людей есть тенденция мухлевать и поддаваться соблазнам. В США регулирование гораздо строже, чем у нас, и там даже за малейшие отклонения от протокола могут отрезать яички. Например, намёки на «хорошие» сделки с целью спровоцировать клиента повысить оборачиваемость портфеля. Чем больше клиент торгует, тем больше комиссии получает брокер. Если вы заключаете сделку раз в месяц, вы брокеру не очень-то интересны. И поэтому у него есть соблазн порекомендовать вам поторговать ещё. И ещё. Клиент не понимает, что биржа — это игра с отрицательной суммой. Не получится получать прибыль всё время, а вот брокер получает комиссию с каждой сделки. Если у вас 2–3 % от капитала каждый год съедает комиссия, показывать прибыль на протяжении многих лет невероятно сложно. Поэтому всякие адские заманухи контролируются, клиенты подписывают декларации о рисках и всё такое. И всё равно сливают бабло. У обычного брокера на бирже в первый год 90 % людей теряют деньги, 5 % в нуле и 5 % зарабатывают. И если вы думаете, что на второй год ситуация улучшается, я вам просто мило улыбнусь. Но не расстраивайтесь вот так сразу. На форексе статистика ещё хуже: по информации от одного европейского брокера, там 95 % клиентов сливают счета, а средний счёт — 4000 долларов. Добро пожаловать в ад, нищеброды!
В целом система регулирования как-то работает — есть надзорные органы, они там что-то пытаются защищать. Главное — понять, что у людей есть тенденция мухлевать и поддаваться соблазнам. В США регулирование гораздо строже, чем у нас, и там даже за малейшие отклонения от протокола могут отрезать яички.
Например, намёки на «хорошие» сделки с целью спровоцировать клиента повысить оборачиваемость портфеля. Чем больше клиент торгует, тем больше комиссии получает брокер. Если вы заключаете сделку раз в месяц, вы брокеру не очень-то интересны. И поэтому у него есть соблазн порекомендовать вам поторговать ещё. И ещё. Клиент не понимает, что биржа — это игра с отрицательной суммой. Не получится получать прибыль всё время, а вот брокер получает комиссию с каждой сделки. Если у вас 2–3 % от капитала каждый год съедает комиссия, показывать прибыль на протяжении многих лет невероятно сложно.
Поэтому всякие адские заманухи контролируются, клиенты подписывают декларации о рисках и всё такое. И всё равно сливают бабло. У обычного брокера на бирже в первый год 90 % людей теряют деньги, 5 % в нуле и 5 % зарабатывают. И если вы думаете, что на второй год ситуация улучшается, я вам просто мило улыбнусь. Но не расстраивайтесь вот так сразу. На форексе статистика ещё хуже: по информации от одного европейского брокера, там 95 % клиентов сливают счета, а средний счёт — 4000 долларов. Добро пожаловать в ад, нищеброды!
Цель биржи — облегчить торговлю бумагами и снизить риски инвестирования. Представьте, если бы вам пришлось искать покупателя на свой «Газпром», бегая по кварталу с плакатом. Удобно? Хотя в реальности, конечно, биржа — это просто ловко организованный базар.
Управляющие — те, кто управляет портфелем. Это может быть безликая компания, может быть конкретный человек или группа людей. Они полагаются на свои аналитические исследования, модели, опыт и интуицию и принимают решения, когда покупать или продавать акции. Очевидно, что те, кто верит в активное управление, считают, что рынки неэффективны и на них можно заработать, используя различные стратегии, которые позволяют определять неправильно оцененные рынком ценные бумаги. Инвестиционные компании и пайщики фондов верят, что рынок можно обыграть, и нанимают управляющих, которые торгуют акциями со счёта фонда или даже нескольких фондов сразу. Цель активного управления — получить больший доход, чем у индексных фондов, либо повторить доходность, но снизить при этом максимальную просадку, то есть риск. Менеджер большого американского фонда акций будет стараться обогнать индекс S&P500. К счастью, это довольно трудная задача, и опыт показывает, что это мало кому удаётся — в особенности несколько лет подряд. Вне зависимости от гениальности управляющего. Тем не менее, есть много людей, которые искренне верят в доходность в 30 % годовых на протяжении десятка лет. В реальности такой доходности на рынке не существует, а пассивное управление за последние 10–15 лет сожрало 90 % активного — как раз в силу тотального провала и завышенных комиссий непонятно за что.
Управляющие — те, кто управляет портфелем. Это может быть безликая компания, может быть конкретный человек или группа людей. Они полагаются на свои аналитические исследования, модели, опыт и интуицию и принимают решения, когда покупать или продавать акции.
Очевидно, что те, кто верит в активное управление, считают, что рынки неэффективны и на них можно заработать, используя различные стратегии, которые позволяют определять неправильно оцененные рынком ценные бумаги. Инвестиционные компании и пайщики фондов верят, что рынок можно обыграть, и нанимают управляющих, которые торгуют акциями со счёта фонда или даже нескольких фондов сразу. Цель активного управления — получить больший доход, чем у индексных фондов, либо повторить доходность, но снизить при этом максимальную просадку, то есть риск. Менеджер большого американского фонда акций будет стараться обогнать индекс S&P500.
К счастью, это довольно трудная задача, и опыт показывает, что это мало кому удаётся — в особенности несколько лет подряд. Вне зависимости от гениальности управляющего. Тем не менее, есть много людей, которые искренне верят в доходность в 30 % годовых на протяжении десятка лет. В реальности такой доходности на рынке не существует, а пассивное управление за последние 10–15 лет сожрало 90 % активного — как раз в силу тотального провала и завышенных комиссий непонятно за что.
Трейдеры — те, кто играет. Если вы готовы расстаться с накопленным капиталом, готовы стойко переносить многомесячные просадки счёта, терпеть убытки и не выбрасываться при этом из окна — добро пожаловать на биржу. Когда вы сольёте все деньги (а я гарантирую это), пришлите мне открытку.
Профессор Шиллер проводил у себя на сайте интересный опрос насчёт выбора акций в портфель. Вопрос он задавал такой: «Попытка угадать, когда рынок пойдёт вверх или вниз, — хорошая ли это идея? Возьметесь ли вы угадать, когда надо закупаться?» Только 11 % людей ответили, что это хорошая идея. Даже удивительно такую сообразительность обнаружить. А потом, как бы прочитав предыдущую главу нашей книги, он задал другой вопрос: «Попытка угадать, какой фонд превзойдёт рынок в этом году, — хорошая это идея или нет?» Так вот, больше половины тех же самых людей сказали, мол, да, идея отличная. Фонд-то я угадаю, какие проблемы.
Профессор Шиллер проводил у себя на сайте интересный опрос насчёт выбора акций в портфель. Вопрос он задавал такой: «Попытка угадать, когда рынок пойдёт вверх или вниз, — хорошая ли это идея? Возьметесь ли вы угадать, когда надо закупаться?» Только 11 % людей ответили, что это хорошая идея. Даже удивительно такую сообразительность обнаружить.
А потом, как бы прочитав предыдущую главу нашей книги, он задал другой вопрос: «Попытка угадать, какой фонд превзойдёт рынок в этом году, — хорошая это идея или нет?» Так вот, больше половины тех же самых людей сказали, мол, да, идея отличная. Фонд-то я угадаю, какие проблемы.
Я ещё буду подробно рассказывать о чрезмерной уверенности в собственных знаниях. Большинство людей, к сожалению, уверены, что они умнее окружающих; и они почти настолько же сильно уверены в том, что смогут обыграть рынок. А что же происходит на самом деле? Компании и другие люди вовсю пользуются ошибками лохов. Брокеры и портфельные управляющие создают впечатление, что они вращаются среди очень богатых и успешных и стоит вам обратиться за их услугами, вы тоже войдёте в волшебный круг говна и пара, то есть, простите, понтов и почёта. Была такая книга в 1940-х годах, называлась «А где же яхты клиентов?». У клиентов, конечно, могут быть яхты, но только если они у них были ещё до обращения к портфельному управляющему.
Поэтому распределение бумаг по классам — это сверхважный момент в результатах всего портфеля. Так как Йель держит относительно стабильный и сильно диверсифицированный портфель, выбор каждой отдельной бумаги становится не таким уж важным фактором для выявления общей доходности портфеля. То же самое можно сказать и о времени входа в рынок. Самый главный фактор — распределение активов по классам, и это верно и для таких гигантских портфелей, и для частных инвесторов.
Если выбор бумаг — игра с нулевым результатом для рынка, то сумма, которую получает победитель, равна сумме, которую проиграл неудачник. Кто-то продал акцию, кто-то купил акцию — вроде бы на двоих результат нулевой. Но если вспомнить, что есть ещё комиссии брокеру, бирже и депозитарию, есть оплата консультантам, менеджерам, провайдерам информации, становится понятно, что из системы есть постоянный отток. Общий результат действий всего инвестиционного сообщества отрицательный!
Дэвид Свенсен исследовал повадки частного инвестора: покупки и продажи долей в паевых фондах во время коллапса интернет-пузыря в марте 2000 года. Он взял 10 лучших фондов интернет-компаний и посмотрел их доходности с 1997 по 2002 год. Их доходность в среднем составила 1.5 % в год — ну, сначала они выросли, потом упали, общий результат положительный — никто ничего как бы и не потерял. Эту цифру управляющие компании гордо показывают во всех аналитических сводках (и, естественно, в своей рекламе). То есть если бы вы вложили деньги 1 января 1997 года и вышли 31 декабря 2002 года, вы бы заработали в среднем 1.5 % в год. Но есть ещё один способ смотреть на доходность: взвесить её по активам фонда. То есть по времени реального вложения денег инвесторами. Так получается гораздо более точная картина впечатлений пайщиков этих надёжнейших фондов. Взвешенная по объёму доходность учитывает главное: когда именно были вложены деньги и когда они были изъяты. Выяснилось, что в эти фонды было вложено 13.7 миллиарда долларов, из них потеряно 9.9 миллиарда. То есть 72 % инвестиций попало в ад. А из-за того, что налоги платятся по годам, многие пайщики перед огромными потерями ещё и попали на налоги — общим размером в 3.3 миллиарда долларов. Сначала платишь налоги, потом всё заработанное теряешь. Не очень радостный опыт, правда?
Дэвид Свенсен исследовал повадки частного инвестора: покупки и продажи долей в паевых фондах во время коллапса интернет-пузыря в марте 2000 года. Он взял 10 лучших фондов интернет-компаний и посмотрел их доходности с 1997 по 2002 год. Их доходность в среднем составила 1.5 % в год — ну, сначала они выросли, потом упали, общий результат положительный — никто ничего как бы и не потерял. Эту цифру управляющие компании гордо показывают во всех аналитических сводках (и, естественно, в своей рекламе). То есть если бы вы вложили деньги 1 января 1997 года и вышли 31 декабря 2002 года, вы бы заработали в среднем 1.5 % в год.
Но есть ещё один способ смотреть на доходность: взвесить её по активам фонда. То есть по времени реального вложения денег инвесторами. Так получается гораздо более точная картина впечатлений пайщиков этих надёжнейших фондов. Взвешенная по объёму доходность учитывает главное: когда именно были вложены деньги и когда они были изъяты. Выяснилось, что в эти фонды было вложено 13.7 миллиарда долларов, из них потеряно 9.9 миллиарда. То есть 72 % инвестиций попало в ад. А из-за того, что налоги платятся по годам, многие пайщики перед огромными потерями ещё и попали на налоги — общим размером в 3.3 миллиарда долларов. Сначала платишь налоги, потом всё заработанное теряешь. Не очень радостный опыт, правда?
Думаю, этого достаточно. Так что же предлагает автор? Для меня очевидно – портфельное инвестирование. Взять несколько различных классов активов, не пытаясь угадывать ни отдельные бумаги, ни лучшее время входа в рынок. Все полностью в рамках портфельной теории. Кстати, в текст вполне можно было включить и эффект усреднения. Книга сделалась довольно популярной, хотя портфельные идеи в виде книги были высказаны еще в конце 1990-х Бернштайном, и даже на несколько лет раньше – Армстронгом. Не говорю уж о Богле, основателе первого индексного фонда в 1976 году. Правда, на русский язык эти книги были переведены относительно недавно и ажиотажа не вызвали.
Я понимаю, что не все знают про портфельное инвестирование. Но кое-что все равно удивляет. Интереса ради решил посмотреть другие отзывы – наткнулся в десятке Яндекса на восторженный с рекомендацией… подписаться на канал, где все торги проходят в прямом эфире. Т.е. фразу “когда вы сольёте все деньги (а я гарантирую это), пришлите мне открытку” автор отзыва либо не прочитал, либо относит ее к кому-то другому. Что ж, удачи ему в его нелегком деле.
Попутно читателю объясняются такие вещи, как банковская и пенсионная система, эффективность рынка, взаимные и паевые фонды, ОФБУ, трасты, фьючерсы, опционы, индекс волатильности, арбитраж… почти везде интересно и доступно, за исключением опционов, пожалуй. Автор говорит о демократизации финансов (брокерский счет с массой инструментов может сегодня открыть фактически любой) и страховании как о способах уменьшения соц. неравенства – страховка ведь выплачивается на сумму гораздо больше годового взноса, а грамотные инвестиции позволяют нарастить богатство на бирже, прежде доступной только богачам. Сюда же он относит и прогрессивный налог.
Интересно, что само неравенство в распределении доходов автор считает естественным процессом – поскольку оно растет в мирное время и уменьшается в период катаклизмов (революция, война). Впрочем, признаются исключения за Швецией и Японией. Забавная цитата в тему:
Теперь надо вспомнить, конечно, про Маркса. Оуэн — это ещё цветочки, но вот Маркс, Карл! Важный был мыслитель. Он финансистов — всех! — принимал за пидарасов и хотел убить как последних шакалов. Маркс думал о неравенстве, о том, что некоторым людям живётся очень уныло, думал-думал и придумал альтернативу. Надо сказать, он не всё придумал сам — до него ещё француз Луи Блан предложил тему общественных мастерских, типа артелей или вроде того. Это как раз Блан выдвинул знаменитейший (и величайший по своей маразматичности) лозунг «от каждого по способностям, каждому по потребностям», хотя фразу приписывали и Марксу, и Ленину, и даже Бобу Марли. […] На самом деле, у коммунизма ошибка в ДНК. Беда в том, что способности у людей ограниченные, а потребности — нет.
Построения в книге весьма логичные, без масонских и иных мировых заговоров. Дана история возникновения банков, рынка нефти, пенсий. Те, кто в теме, неизбежно захотят с чем-то поспорить, но по фактам спорить с портфельной теорией трудно и фактов в ее пользу накопилось более, чем достаточно. Лучше спорить с какими-то конкретными мыслями автора, больше шансов. В рамки портфельного подхода вполне можно уместить даже результаты Баффета, хотя подобных примеров долгосрочного обыгрывания рынка очень мало. В реальности фонды работают примерно так:
Дело в том, что цифры, которые появляются в отчётах за последние 10 лет, поступают только от тех компаний, которые продолжают вести эту деятельность. Но ведь некоторые из управляющих давно отошли от дел. Как вы думаете, какие? Очевидно, те, которые показывали слабые результаты. Проблема гораздо более жёсткая, если посмотреть на отчёты управляющих компаний. ОНИ ИГРАЮТ В ЦИНИЧНУЮ И МЕРЗКУЮ ИГРУ: ЕСЛИ ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕДОНОШЕННЫЙ В ПЛАНЕ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ФОНД, ОНИ ЕГО ТИХОНЕЧКО ХОРОНЯТ, ХОТЯ ЭТО НЕ ТАК ЧАСТО ВСТРЕЧАЕТСЯ. А вот что бывает гораздо чаще — берётся плохой, негодный фонд и сливается с хорошим, годным фондом. Внезапно строка с результатами фонда «Гениальный орангутан торгует Газпромом» с доходностью в минус 20 % годовых пропадает из отчёта компании, а все его активы переносят в фонд «Надёжные суперинвестиции в лучшие компании страны», который показывал 10 % годовых на протяжении последних лет. Смотришь через некоторое время статистику по всем фондам этой конторы — а там никаких орангутанов будто бы и не было, одни только восхитительные фонды вокруг! Красота! Берт Малкиель написал книгу «Случайное блуждание по Уолл-стрит» и оценил влияние эффектов выжившего и заднего числа на рынке хедж-фондов. Он исследовал 331 фонд в 1996 году, и к 2004 году, восемь лет спустя, 75 % этих фондов куда-то, сука, пропало. У хедж-фондов эффект выжившего он оценил в 4.4 % в год, а эффект заполнения данных задним числом в 7.3 % в год. То есть мы говорим о фондах, которые зарабатывают в среднем 12–20 % годовых, и выяснилось, что 11.7 % из этой доходности — результат подтасовки! Роджер Ибботсон проверил 3500 фондов за 10-летний период и подсчитал, что там эффект выжившего составил 2.9 % в год, а эффект заднего числа — 4.6 % в год.
Дело в том, что цифры, которые появляются в отчётах за последние 10 лет, поступают только от тех компаний, которые продолжают вести эту деятельность. Но ведь некоторые из управляющих давно отошли от дел. Как вы думаете, какие? Очевидно, те, которые показывали слабые результаты. Проблема гораздо более жёсткая, если посмотреть на отчёты управляющих компаний.
ОНИ ИГРАЮТ В ЦИНИЧНУЮ И МЕРЗКУЮ ИГРУ: ЕСЛИ ПОЯВЛЯЕТСЯ НЕДОНОШЕННЫЙ В ПЛАНЕ ПОКАЗАТЕЛЕЙ ФОНД, ОНИ ЕГО ТИХОНЕЧКО ХОРОНЯТ, ХОТЯ ЭТО НЕ ТАК ЧАСТО ВСТРЕЧАЕТСЯ.
А вот что бывает гораздо чаще — берётся плохой, негодный фонд и сливается с хорошим, годным фондом. Внезапно строка с результатами фонда «Гениальный орангутан торгует Газпромом» с доходностью в минус 20 % годовых пропадает из отчёта компании, а все его активы переносят в фонд «Надёжные суперинвестиции в лучшие компании страны», который показывал 10 % годовых на протяжении последних лет. Смотришь через некоторое время статистику по всем фондам этой конторы — а там никаких орангутанов будто бы и не было, одни только восхитительные фонды вокруг! Красота!
Берт Малкиель написал книгу «Случайное блуждание по Уолл-стрит» и оценил влияние эффектов выжившего и заднего числа на рынке хедж-фондов. Он исследовал 331 фонд в 1996 году, и к 2004 году, восемь лет спустя, 75 % этих фондов куда-то, сука, пропало. У хедж-фондов эффект выжившего он оценил в 4.4 % в год, а эффект заполнения данных задним числом в 7.3 % в год. То есть мы говорим о фондах, которые зарабатывают в среднем 12–20 % годовых, и выяснилось, что 11.7 % из этой доходности — результат подтасовки!
Роджер Ибботсон проверил 3500 фондов за 10-летний период и подсчитал, что там эффект выжившего составил 2.9 % в год, а эффект заднего числа — 4.6 % в год.
Кстати, много внимания в книге уделяется кризису 2008 года – если эта тема интересна, то книгу вам в руки. Взамен приведу занятную цитату о становлении всесильного американского доллара в 19 веке:
Теперь понятно, что все центробанки — это финансовые изобретения обычных граждан; не подумайте, что масонов. Это не государство их придумало. Банк Саффолка просто устроил это самостоятельно, стал большим и влиятельным. В первой половине 19-го века в США постоянно случались банковские кризисы из-за проблем с валютой. Приходишь в магазин, хочешь купить себе батл виски, а кассир тебе говорит: «Показывай бабки, чувак». Ты достаёшь из широких штанин все свои расписки, выкладываешь на прилавок, а кассир тебе и говорит: «Это галимые бостонские доллары, это чикагские, а эти, голубчик, — хер знает откуда, из Усть-Миссисипского Речного Пароходства». Дальше он достаёт справочник «Чёткие Банкноты Севера и Юга» и говорит: «Слушай, ну бостонские мы принимаем с дисконтом 20 %, поэтому дам тебе лишь 80 центов за доллар. Чикагские — это ок. А на доллары УМРП дисконт будет 30%». Короче, система ниппель, так сразу и не прассышь, чо куда сколько нести.
Теперь понятно, что все центробанки — это финансовые изобретения обычных граждан; не подумайте, что масонов. Это не государство их придумало. Банк Саффолка просто устроил это самостоятельно, стал большим и влиятельным. В первой половине 19-го века в США постоянно случались банковские кризисы из-за проблем с валютой.
Приходишь в магазин, хочешь купить себе батл виски, а кассир тебе говорит: «Показывай бабки, чувак». Ты достаёшь из широких штанин все свои расписки, выкладываешь на прилавок, а кассир тебе и говорит: «Это галимые бостонские доллары, это чикагские, а эти, голубчик, — хер знает откуда, из Усть-Миссисипского Речного Пароходства». Дальше он достаёт справочник «Чёткие Банкноты Севера и Юга» и говорит: «Слушай, ну бостонские мы принимаем с дисконтом 20 %, поэтому дам тебе лишь 80 центов за доллар. Чикагские — это ок. А на доллары УМРП дисконт будет 30%». Короче, система ниппель, так сразу и не прассышь, чо куда сколько нести.
Что еще? Давайте добавлю веселую информацию об инсайдерской торговле:
Ещё один пример — компания Emulex. Где-то в середине 90-х чел по имени Марк Джейкоб — сотрудник этого Емулеха — был чем-то расстроен и приуныл, а у него был доступ к информационной системе компании. Он знал, каким образом они публикуют пресс-релизы. И вот он зашортил акции родной конторы, а потом выпустил фальшивый пресс-релиз от её имени, что дела плохи, в компании полная жопа. Он знал, как сделать так, чтобы эта новость выглядела в точности как официальный пресс-релиз компании. Запостил пресс-релиз он из пэтуэшной библиотеки — ну, типа, зашифровался, чтобы не со своего компа. Лошара. Новость тут же перепостили все агентства, акции сильно упали, и он мощно нажился. Да вот беда — комиссия проверила, кто продавал точно перед новостью и откуда. Сходили они в эту библиотеку, допросили служащих — не заходил ли сюда кто-то непохожий на студента, а похожий на педального коня — и посмотрели камеры. Естественно, гениального шифровальщика взяли через пару дней, он только недавно откинулся. Такие истории, естественно, оглашаются максимально — и именно поэтому американские рынки работают относительно неплохо. А у нас, например, акции Росбанка выросли на 20 % за день до того, как французский Societe Generale объявил о его покупке. И ничего, все хорошо. Поздравляем победителей нашей беспроигрышной лотереи.
Ещё один пример — компания Emulex. Где-то в середине 90-х чел по имени Марк Джейкоб — сотрудник этого Емулеха — был чем-то расстроен и приуныл, а у него был доступ к информационной системе компании. Он знал, каким образом они публикуют пресс-релизы. И вот он зашортил акции родной конторы, а потом выпустил фальшивый пресс-релиз от её имени, что дела плохи, в компании полная жопа.
Он знал, как сделать так, чтобы эта новость выглядела в точности как официальный пресс-релиз компании. Запостил пресс-релиз он из пэтуэшной библиотеки — ну, типа, зашифровался, чтобы не со своего компа. Лошара.
Новость тут же перепостили все агентства, акции сильно упали, и он мощно нажился. Да вот беда — комиссия проверила, кто продавал точно перед новостью и откуда. Сходили они в эту библиотеку, допросили служащих — не заходил ли сюда кто-то непохожий на студента, а похожий на педального коня — и посмотрели камеры. Естественно, гениального шифровальщика взяли через пару дней, он только недавно откинулся.
Такие истории, естественно, оглашаются максимально — и именно поэтому американские рынки работают относительно неплохо. А у нас, например, акции Росбанка выросли на 20 % за день до того, как французский Societe Generale объявил о его покупке. И ничего, все хорошо. Поздравляем победителей нашей беспроигрышной лотереи.
А теперь цитата о рисках акций, которые последние 10 лет все очень любят на фоне отличных результатов S&P500. Но так весело и доходно было (и очевидно будет) далеко не всегда:
Он начал копать дальше данные этого Ибботсона, и там много примеров, но самый драматичный это, конечно, крах октября 1929-го. На каждый доллар, вложенный в акции маленьких компаний, к концу 1929-го вы бы потеряли 54 % ваших денег. На конец 1930-го вы бы потеряли ещё 38 % ваших денег. К концу 1931-го вы бы потеряли ещё половину, а к июню 1932-го — опять потеряли бы 32 % от предыдущего года. Каждый доллар превратился в жалкие 10 центов. В какой-то момент вы бы просто сказали: «Бля, ну это уже цирк с конями. Нет никакого смысла держать эти говённые акции мелких компаний в портфеле». Вы бы продали это говно и вложили бы деньги в облигации или в портвейн. И это именно то, что сделали подавляющее большинство управляющих активами в 1930-х годах. А также в 1940-х и 1950-х. Пока память о тех адских деньках была свежа, абсолютно все считали, что акции — это полный шлак и говно и нет никакого смысла владеть ими. В ЛИТЕРАТУРЕ ТЕХ ВРЕМЁН ДАЖЕ ПИСАЛИ, ЧТО ТЕРМИН «ЦЕННАЯ БУМАГА» ДЛЯ АКЦИЙ НЕ ПОДХОДИТ — КАКАЯ ЖЕ ОНА ЦЕННАЯ.
Он начал копать дальше данные этого Ибботсона, и там много примеров, но самый драматичный это, конечно, крах октября 1929-го. На каждый доллар, вложенный в акции маленьких компаний, к концу 1929-го вы бы потеряли 54 % ваших денег. На конец 1930-го вы бы потеряли ещё 38 % ваших денег.
К концу 1931-го вы бы потеряли ещё половину, а к июню 1932-го — опять потеряли бы 32 % от предыдущего года. Каждый доллар превратился в жалкие 10 центов. В какой-то момент вы бы просто сказали: «Бля, ну это уже цирк с конями. Нет никакого смысла держать эти говённые акции мелких компаний в портфеле». Вы бы продали это говно и вложили бы деньги в облигации или в портвейн.
И это именно то, что сделали подавляющее большинство управляющих активами в 1930-х годах. А также в 1940-х и 1950-х. Пока память о тех адских деньках была свежа, абсолютно все считали, что акции — это полный шлак и говно и нет никакого смысла владеть ими.
В ЛИТЕРАТУРЕ ТЕХ ВРЕМЁН ДАЖЕ ПИСАЛИ, ЧТО ТЕРМИН «ЦЕННАЯ БУМАГА» ДЛЯ АКЦИЙ НЕ ПОДХОДИТ — КАКАЯ ЖЕ ОНА ЦЕННАЯ.
Ну и напоследок – небольшая выборка о поведенческих финансах и поиске мнимых зависимостей, которыми славятся трейдеры и разработчики торговых систем:
Многие из вас слышали про карго-культ на островах Тихого океана. Туземцы считали, что грузы с неба предназначены для них великими богами, и строили деревянные аэродромы, чтобы привлечь металлических птиц с пропеллерами. Чтобы те сбрасывали им на парашютах ящики с ништяками. Белые люди кощунственно захватили почти все небесные дары! Поэтому надо ещё лучше стараться повторить их ритуалы: зажечь посадочные огни, построить деревянные самолёты в натуральную величину, возвести метеовышки и надеть деревянные наушники. Но после Второй мировой самолёты почему-то перестали прилетать. Что тут поделаешь? Остаётся только построить новый деревянный аэродром, ещё лучше прежнего. Есть известная история из 1930-х про длину юбок и стоимость акций. В 1920-е годы в американской моде случилось нечто необычное: женщины стали носить мини-юбки. Ну, тогда это ещё были не такие мини, как сейчас, но всё равно скандалов было много. Пик высоты юбок пришёлся на 1929 год, а потом подол начал опускаться вместе с курсом акций. Некоторые думали, что тут дело в эйфории от экономического роста, типа, оптимизм был мощнейший, а потом тёлки скуксились. То же самое произошло в 1970-х: тогда настоящие мини-юбки появились. Хотя непонятно, как на них повлиял крах 1974-го. Вроде никак не повлиял. Ещё кто-то тестировал толщину галстуков — ну, типа, не толще ли галстуки в тучные годы. Нет, не толще. Гарвардский психолог Эллен Лангер ходил и спрашивал, сколько люди готовы поставить на бросок монетки. Есть два способа это сделать: сначала спросить, сколько вы поставите, а потом кинуть монетку. И второй: сначала кинуть, накрыть её рукой и спросить: «Сколько вы ставите?» Лангер обнаружил, что люди ставят больше, если монетка ещё не подброшена. Почему? Какая разница? Выходит, что люди на каком-то уровне сознания считают, что они могут своей силой воли повлиять на результат броска. Мне тут же приходит мысль о сверхуверенности среди инвесторов.
Многие из вас слышали про карго-культ на островах Тихого океана. Туземцы считали, что грузы с неба предназначены для них великими богами, и строили деревянные аэродромы, чтобы привлечь металлических птиц с пропеллерами. Чтобы те сбрасывали им на парашютах ящики с ништяками. Белые люди кощунственно захватили почти все небесные дары! Поэтому надо ещё лучше стараться повторить их ритуалы: зажечь посадочные огни, построить деревянные самолёты в натуральную величину, возвести метеовышки и надеть деревянные наушники. Но после Второй мировой самолёты почему-то перестали прилетать. Что тут поделаешь? Остаётся только построить новый деревянный аэродром, ещё лучше прежнего.
Есть известная история из 1930-х про длину юбок и стоимость акций. В 1920-е годы в американской моде случилось нечто необычное: женщины стали носить мини-юбки. Ну, тогда это ещё были не такие мини, как сейчас, но всё равно скандалов было много. Пик высоты юбок пришёлся на 1929 год, а потом подол начал опускаться вместе с курсом акций. Некоторые думали, что тут дело в эйфории от экономического роста, типа, оптимизм был мощнейший, а потом тёлки скуксились. То же самое произошло в 1970-х: тогда настоящие мини-юбки появились. Хотя непонятно, как на них повлиял крах 1974-го. Вроде никак не повлиял. Ещё кто-то тестировал толщину галстуков — ну, типа, не толще ли галстуки в тучные годы. Нет, не толще.
Гарвардский психолог Эллен Лангер ходил и спрашивал, сколько люди готовы поставить на бросок монетки. Есть два способа это сделать: сначала спросить, сколько вы поставите, а потом кинуть монетку. И второй: сначала кинуть, накрыть её рукой и спросить: «Сколько вы ставите?»
Лангер обнаружил, что люди ставят больше, если монетка ещё не подброшена. Почему? Какая разница? Выходит, что люди на каком-то уровне сознания считают, что они могут своей силой воли повлиять на результат броска. Мне тут же приходит мысль о сверхуверенности среди инвесторов.
Читайте книгу. Даже призову ее купить, потому что цена небольшая, а информация стоит своих денег. Весело, интересно (почти везде), полезно. Можно потом блеснуть парой цитат в кругу друзей. Мата немного, а детям экономика все равно не нужна. Если говорить о недостатках, то есть вопрос к автору: он хотел больше развлечь читателей, снабдив их разнородными интересными фактами, или основная идея была в мотивации к правильным действиям со своими деньгами? Во втором случае недостаток книги можно выразить одним словом: размытость. Составить свой инвестиционный портфель автор не научит, хотя очевидно и не ставит себе такой цели. Зато читатель – он вполне может начать работать в этом направлении.
Джон Богл. Разумный инвестор